Трудный это русский язык, дорогие граждане! Беда какой трудный!
Главная причина в том, что иностранных слов в нем до черта. Ну, взять французскую речь. Все хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси все, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова.
А ну-те-ка, сунься теперь с русской фразой беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением.
От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.
Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои разговорились.
Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек без высшего образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.
Началось дело с пустяков.
Мой сосед, не старый еще мужчина с бородой, наклонился к своему соседу слева и вежливо спросил:
А что, товарищ, это заседание пленарное будет, али как?
Пленарное, небрежно ответил сосед.
Ишь ты, удивился первый, то-то я и гляжу, что такое? как будто оно и пленарное.
Да уж будьте покойны, строго ответил второй. Сегодня сильно пленарное, и кворум такой подобрался только держись.
Да ну? спросил сосед. Неужели и кворум подобрался?
Ей-богу, сказал второй.
И что же он, кворум-то этот?
Да ничего, ответил сосед, несколько растерявшись. Подобрался и все тут.
Скажи на милость, с огорчением покачал головой первый сосед. С чего бы это он, а?
Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:
Вот вы, товарищ, небось, не одобряете эти пленарные заседания… А мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня… Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.
Не всегда это, возразил первый. Если, конечно, посмотреть с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то да индустрия конкретно.
Конкретно фактически, строго поправил второй.
Пожалуй, согласился собеседник. Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда…
Всегда, коротко отрезал второй. Всегда, уважаемый товарищ. Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберешься.
На трибуну взошел человек и махнул рукой. Все смолкло. Только соседи мои, несколько разгоряченные спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.
На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом первый сосед наклонился ко второму и тихо спросил:
Это кто ж там такой вышедши.
Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.
Оратор простер руки вперед и начал речь.
И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным значением, соседи мои сурово кивали головами. Причем второй сосед строго поглядывал на первого, желая показать, что он все же был прав в только что законченном споре.
Трудно, товарищи, говорить по-русски!
краткое содержание рассказа Обезьяний язык
Вы читали рассказ — Обезьяний язык — Михаила Зощенко.