Зощенко: Драка

Вчера, братцы мои, иду я к вокзалу. Хочу на поезд сесть и в город поехать. Пока что я на даче еще обре­таюсь. Под Ленинградом.

Так подхожу я к вокзалу и вижу — на вокзале, на самой платформе, наискось от дежурного по станции, драка происходит. Дерутся, одним словом.


А надо сказать, наше дачное местечко ужасно ка­кое тихое. Прямо все дни — ни пьянства, ни особого грохота, ни скандала. То есть ничего такого похожего. Ну, прямо тишина. В другой раз в ушах звенит от полной тишины.

Человеку умственного труда, или работнику при­лавка, или, скажем, служителю культа, ну, прямо мож­но вот как отдохнуть в наших благословенных краях.

Конечно, эта тишина стоит не полный месяц. Не­которые дни недели, само собой, исключаются. Ну, скажем, исключаются, ясное дело — суббота, воскре­сенье, ну, понедельник. Ну, вторник еще. Ну, конечно, празднички. Опять же дни получек. В эти дни, дейст­вительно, скрывать нечего — форменная буза дости­гает своего напряжения. В эти дни, действительно, скажем, нехорошо выйти на улицу. В ушах звенит от криков и разных возможностей.

Так вот, значит, в один из этих натуральных дней прихожу я на вокзал. Хочу на поезд сесть и в город поехать. Я на даче пока что. Под Ленинградом.

Так подхожу к вокзалу и вижу — драка. Два гражданина нападают друг на друга. Один замахивается бутылкой. А другой обороняется бала­лайкой. И тоже, несмотря на оборону, норовит уда­рить своего противника острым углом музыкального инструмента.

Тут же еще третий гражданин. Ихний приятель. Наиболее трезвый. Разнимает их. Прямо между ними встревает и запрещает драться. И, конечно, принимает на себя все удары. И, значит, балалайкой и бутылкой.

И когда этот третий гражданин закачался и вооб­ще, видимо, ослаб от частых ударов по разным наруж­ным органам своего тела, тогда я решил позвать ми­лиционера, чтобы прекратить истребление этого бла­городного организма.

И вдруг вижу: тут же у вокзала, на переезде, стоит милиционер и клюет семечки. Я закричал ему и замахал рукой. Один из публики говорит: — Этот не пойдет. Он здешний житель. Напрасно зовете.

— Это,— говорю,— почему не пойдет? — Да так — он свяжется, а после на него же жи­тели косо будут глядеть: дескать, разыгрывает началь­ство. А то еще наклепают, когда протрезвятся. Были случаи. Это не в Ленинграде. Тут каждый житель на учете.

Милиционер стоял на своем посту и скучными гла­зами глядел в нашу сторону. И жевал семечки. Потом вздохнул и отвернулся.


Драка понемногу ослабевала.

И вскоре трое дерущихся, в обнимку, пошли с вокзала.

1927

Вы читали рассказ Драка Михаила Зощенко.

Михаил Зощенко
Добавить комментарий