Голубая книга: Рассказы о коварстве
Рассказ Зощенко: История с переодеванием
Конечно, всем известно, что в гостинице достать номер сейчас не так легко.
Я как приехал на юг так сразу в этом убедился.
Слез с парохода, зашел в одну гостиницу, там портье говорит:
Знаете, я прямо удивляюсь на современную публику. Как пароход приходит, так все непременно к нам. Как будто у нас тут гостиница. Ну гостиница. Но номеров у нас нет. Переполнение.
Тогда я решаюсь пуститься на такую хитрость. Я выхожу на улицу и обдумываю план действия.
В руках у меня два места. Одно место обыкновенная корзинка, на какую глядеть мало интереса. Зато другое место очень великолепный фибровый, или, вернее, фанерный, чемодан.
Корзинку я оставляю у газетчика, выворачиваю наизнанку свое резиновое международное пальто с клетчатой подкладкой, напяливаю кепку на нос, покупаю сигару и ее закуриваю и вот в таком неестественном виде со своим экспортным чемоданом вламываюсь снова в эту гостиницу.
Швейцар говорит:
Напрасно будете заходить номерей нету.
Я подхожу до портье и говорю ему ломаным языком:
Ейн шамбер-циммер, говорю, яволь?
Портье говорит:
Батюшки-светы, никак иностранец к нам приперся.
И сам отвечает тоже ломаным языком:
Яволь, яволь. Она, шамбер-циммер, безусловно яволь. Битте-дритте сию минуту. Сейчас выберу номер, какой получше и где поменьше клопов.
Я стою в надменной позе, а у самого поджилки трясутся.
Портье, любитель поговорить на иностранном языке, спрашивает:
Пардон, говорит, господин, извиняюсь. By зет Германия, одер, может быть, что-нибудь другое?..
Черт побери, думаю, а вдруг он, холера, по-немецки кумекает? И сейчас на этом языке разговорится.
Но, говорю, их бин ейне шамбер-циммер Испания. Компрене? Испания. Падеспань.
Ох, тут портье совершенно обезумел.
Батюшки-светы, говорит, никак к нам испанца занесло. Сию минуту, говорит. Как же, как же, говорит, знаю, слышал Испания, падеспань.
И у самого, видать, руки трясутся. И у меня трясутся. И у него трясутся. И так мы оба разговариваем и трясемся. Я говорю ломаным испанским языком:
Яволь, говорю, битте-цурбитте. Несите, говорю, поскорей чемодан в мою номерулю. А после, говорю, мы поговорим, разберемся, что к чему.
Яволь, яволь, отвечает портье, не беспокойтесь.
А у самого, видать, коммерческая линия перевешивает.
Платить-то как, говорит, будете? Инвалют одер все-таки неужели нашими?
И сам делает из своих пальцев знаки, понятные приезжим иностранцам, нолики и единицы. Я говорю:
Это я как раз вас не понимает. Неси, говорю, холера, чемодан поскорее.
Мне бы, думаю, только номер занять, а там пущай из меня лепешку делают.
Вот хватает он мой чемодан. И от старательности до того энергично хватает, что чемодан мой при плохом замке раскрывается.
Раскрывается мой чемодан, и, конечно, оттуда вываливается, прямо скажем, разная дрянь. Ну, там, бельишко залатанное, полукальсоны, мыльце Кил и прочая отечественная чертовщина.
Портье поглядел на это имущество, побледнел и сразу все понял.
А ну-те, говорит, испанский подлец, покажи документ.
Я говорю:
Не понимает. А если, говорю, номеров нету, я уйду.
Портье говорит швейцару:
Видали? Он пытался пройти под флагом иностранца.
Я хочу поскорей уйти, но швейцар говорит:
Тс-с, товарищ, подойдите сюда. Не бойтесь. Скажите, неужели вам так нужен номер?
Я говорю:
На пароходе закачало еле стою. И даже согласен дать премию, только чтоб мне дали в номере полежать.
Портье говорит:
У нас взяток не берут. А если вам так нужен номер, то я вам могу дать просто так. Безвозмездно. Но он без ключа. Номер заперт, а ключ потерян. За это вы слесарю заплатите пятнадцать рублей. Он вам откроет и ключ подберет из старья.
Я плачу эти деньги и получаю номер.
А вечером узнаю, что никто от этого номера ключа не терял, а просто они мне загнали за пятнадцать целковых обыкновенный ключ от этого номера. Об этом мне сказал сосед, с которого они взяли за то же самое десять целковых. А с меня на пять рублей дороже как с бывшего испанца.
В общем, я был доволен, что получил номер.
На этом рассказе мы закончим наше повествование о коварстве. Конечно, возможно и даже скорей всего мы позабыли еще что-нибудь отметить из этой области. Так что если читатели вспомнят что-нибудь острое о коварстве, пусть они это отметят в своих сердцах.
Прочтите только тут еще небольшое послесловьице к нашему отделу Коварство. После чего мы с вами перейдем к четвертой книге Неудачи.
И в этой книге будем говорить о таких делах, от которых мужчины задрожат, а женщины ахнут.
Итак, извольте небольшое, вроде болтовни, послесловьице. Оно, так сказать, морским узлом завяжет все то, что вам говорили про коварство.
Послесловие
Итак, на этом, дорогие друзья, мы заканчиваем наш отдел Коварство.
Что же мы видим, прочитавши исторические новеллы и забавные мелочишки из нашей жизни?
А мы видим, что в истории редко что случалось без коварства. И что на этот скользкий путь, несомненно, многих толкало темное прошлое.
А поскольку у нас перемена курса наше будущее нас, естественно, не волнует. А что касается интуристов, то они, наверное, тоже схватятся за ум и до чего-нибудь додумаются.
Тем более там многие сами не захотят, чтоб на вершине жизни в полном блеске и в сказочном великолепии болтались у них, главным образом, спекулянты и темные дельцы со своим коварством и хитростью.
То есть это прямо, знаете, исторический анекдот. Кто больше спер, тот и царь. Кто больше выиграл или наспекулировал, тому полное почтение. Ну, что это такое? Ясно, что коварства чересчур много.
Нет, это не может быть, чтоб это так у них сохранилось на вечные времена. Ясно, что это переменится.
Во всяком случае, старый мир с его мешочниками, купцами и спекулянтами в дальнейшем, без сомнения, рассыплется в прах и в тартарары. Разве что ради курьеза где-нибудь останется что-нибудь такое, вроде Монте-Карло, куда специально будут приезжать любители вспомнить о прошлой жизни.
Да еще возможно, что госпожа великая Англия из гордости и самолюбия что-нибудь такое оригинальное придумает. И поскольку там современный строй плюс король, то от них можно ожидать и еще какого-нибудь исключительного соединения капитализма, например, с социализмом и еще с чем-нибудь. Но, может быть, они и без этого обойдутся.
В общем, мы не сомневаемся в победном шествии жизни. Все дрянное уйдет. Арапство исчезнет. Обиды, боль, слезы и огорчения забудутся. Детишки засмеются. Взрослые зааплодируют. И весь старый мир, все прошлое будет сосчитано как печальное недоразумение на заре человеческой жизни.
И все это прошлое исчезнет и, так сказать, пройдет.
Как сказал поэт:
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
И мы в этом не сомневаемся.
Итак, друзья, подумавши возвышенным образом о дальнейшем, перейдем к нашему новому отделу Неудачи.
Тут, как многие уже, наверное, успели догадаться, речь пойдет о неудачах. И мы уже слышим отрывистые голоса и всхлипывания. Мы слышим недовольные речи и брюзжание. И кто-то канючит. Это брюзжат и канючат неудачники. Ах, им не хочется неудач. Они хотят кататься как сыр в масле. Но это, конечно, не так-то легко дается. Вот они и брюзжат…
В общем, переходим к очередному отделу Неудачи.
Вы читали рассказ Зощенко: История с переодеванием. Текст произведения Михаила Зощенко из цикла рассказы о Коварстве: Голубая книга.